Автор: Нейт Кинен, The New York Times, 24 февраля 2006 года
Обещание диалога между джазом и академической музыкой годами неослабевающе манит столь многих, что превращает беспристрастных экспертов в навязчивых приставал, говорящих не своим голосом. “Crossover Concerto” – мероприятие, проведенное в среду вечером (23 февраля 2006 г.) в зале Rose Theater Линкольн-центра, осветило суть этого непростого явления вместе с высокой целью, которую ставили перед собой организаторы. И идея, и наполнение концерта говорили о взаимопроникновении культур.
Это верно во многих смыслах. Академической знаменитостью вечера был альтист Юрий Башмет с камерным оркестром “Солисты Москвы”, тогда как джаз был представлен саксофонистом Игорем Бутманом и его биг-бэндом. Пересечение жанров заставило обоих артистов пересечь океан, оба они из России, где имеют статус национальных героев. Их приезд в Нью-Йорк, хорошо разрекламированный русскоязычным телевидением, был встречен волной горячего интереса: 1200-местный зал был полностью распродан за много дней до концерта, причем значительное большинство билетов было куплено русскоговорящими нью-йоркцами.
Как бы то ни было, после каменно-серьезного послания от президента В.В.Путина, стоически зачитанного российским сенатором и вызвавшим сначала шиканье, потом смех и аплодисменты, ведение программы перешло на английский язык. Вел вечер в основном г-н Бутман, выдающаяся фигура российской джазовой сцены; он же оказался и наиболее мощным и харизматичным солистом вечера.
Сделаю акцент на слове “мощный”: саксофонист Бутман обладает мощью паровой машины, с широким звуком и высокоэнергетичным ритмическим инстинктом. Его раскаленный стиль представляет сильный контраст со стилем г-на Башмета, с его мрачновато-звучным альтом и интимно-тонкой техникой; он был очарователен в самых тихих моментах, как, например, в открывшем концерт менуэте Баха.
Эта же разница в звучании касалась в целом и ансамблей, занимавших противоположные концы сцены. Оркестр г-на Бутмана задал тон исполнением “Испанского каприччо” Римского-Корсакова, переоркестрованного Виталием Долговым в насыщенном медью фанфарном звучании; позже оркестр предпринял такую же лобовую атаку на Чайковского. Камерный оркестр показал более широкий динамический диапазон и чувственность в щетинистом скерцо Шостаковича, “Вокализе” Рахманинова, где прозвучало превосходное соло г-на Бутмана на сопрано-саксофоне, и “Адажио для альта и струнного оркестра”- элегии Игоря Райхельсона.
Г-н Райхельсон, уроженец Санкт-Петербурга, был третьим основным действующим лицом вечера; все второе отделение заняла американская премьера его “Джазовой сюиты для альта, саксофона, фортепиано и оркестра”. В этом произведении он играл на фортепиано, открыв пьесу легким намеком на Гершвина и проведя ее сквозь яркий, подпрыгивающий свинг, величественное танго, вальс и тоскующую игру светотени. Сюита Райхельсона была единственной частью концерта, где были одновременно заняты оба оркестра, и единственной, где биг-бэнд отставил напыщенность звучания ради ясных красок. Примерно в середине произведения музыка потребовала дуэта альта и тенор-саксофона, и Башмет, и Бутман ответили, создав совершенный, запоминающийся унисон.
